В Центральной городской библиотеке им. Н.М. Ядринцева вот уже который год действует проект «История горожанина в книжной коллекции», гости которого (а это режиссеры, писатели, священнослужители, журналисты, актеры) не только рассказывают о себе, но и предстают перед публикой в качестве читателей книг. Участником десятой по счету встречи стала министр культуры Алтайского края Елена Безрукова – автор нескольких поэтических сборников, первый лауреат муниципальной Пушкинской премии, член Союза писателей России.
… Чтение, как и музыка, – доступный способ сделать жизнь лучше. Ведь между нами и миром существует наше собственное восприятие, которое мы можем сами формировать, загружать в это поле все, что может сделать нашу жизнь интереснее, счастливее, гармоничнее. И пусть это будут важные книги.

                                                                                                    Елена Безрукова

Гессе – это мой Гёте

— На всех творческих встречах меня обязательно просят назвать имена любимых писателей и поэтов. По-честному, я должна озвучить список примерно из 40 позиций, что равносильно пересказу собственной биографии вкупе со всеми ключевыми событиями, меня цементировавшими. Но я решила не расходиться вширь и не демонстрировать все убранство моего внутреннего мира, лучше я приведу некоторые примеры той литературы, которая в разное время повлияла на меня… Гессе в своем эссе о литературе написал, что для него опорной фигурой в литературе стал Гёте, и понятно почему. Для меня Гессе в некотором смысле – это мой Гёте. Это автор, который по своему мировоззрению, сочетанию в своем творчестве европейской и восточной традиций, по структуре текста, по философской эпичности близок моему мышлению. Ключевыми произведениями для меня стали две его книги – небольшая притча «Сиддхартха» и последний роман «Игра в бисер». Мне они кажутся такими разными и вместе с тем очень похожими. При этом «Игра в бисер» не лежит на краешке моего стола, но время от времени я возвращаюсь к этому сложнейшему роману. На другой чаше весов помещен так тонко и понятно, словно акварельно сделанный «Сиддхартха». Он был зачитан мною настолько, что однажды это развалившееся издание пришлось скреплять на милицейском станке, предназначенном для сшивания дел. В таком состоянии он у меня сегодня и хранится. Если от этих книг перебросить мостик в другой мир, то всплывут имена еще двух авторов, когда-то перевернувших мое сознание. Это Владимир Шаров с его книгой «Репетиция» и Евгений Водолазкин, а точнее, его «Лавр».

 

Иллюзии о великих

— В старших классах школы я довольно глубоко была погружена в поэзию Серебряного века. Даже на одной из олимпиад по литературе победила потому, что назвала самое большое количество авторов этой литературной эпохи. Да, и Бунин, и Цветаева, и много кто еще интересны мне и сегодня. Однако оказаться с ними за одним столом я никогда не мечтала. Более того, я убеждена: специфика творческого мышления этих людей такова, что намного больше откровений можно получить не от общения с ними, а от прочтения их сочинений, в которые они выгружают себя целиком. Потому что люди в большинстве своем структурированы одинаково: если хорошо работает один энергетический канал, то другие, чтобы не свистели, перекрываются. К тому же ни для кого не секрет, что у большей части великих скверный характер. И если кто-то думает, что в процессе общения с ними можно узнать больше, чем из их книг, это иллюзия. Хотя с Гессе при случае я бы обязательно пообщалась.

 

 Звучащие паузы

— Мой предыдущий сборник «Книга ветра» сформирован как избранное, и я полагала, что на нем свою поэтическую деятельность я и закончу. Но не вышло. Сегодня готовится к изданию очередная рукопись – в данный момент она находится на стадии пунктуационной редактуры и дизайна. Ее выход в свет намечен на следующий год.
Стихи я начала писать еще в школе. Во все времена для меня в поэзии были значимы такие имена, как Марина Цветаева, Борис Пастернак, Арсений Тарковский, Давид Самойлов, Юрий Левитанский, Иосиф Бродский. Если перейти к современности, то это Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Олег Чухонцев, Борис Чичибабин, Игорь Меламед, Денис Новиков, Борис Рыжий. Еще назову Марию Ватутину, которая приезжала к нам на Шукшинский фестиваль в 2015 году, Анну Бабловскую и Яну Юшину, когда-то перевернувшую мое сознание. Могу назвать еще много кого — в поэзии мне сложно сделать выбор, так как ею я питаюсь постоянно, все время читаю что-то новое. И не представляю, как все это может не резонировать. В моей жизни звучащая строка задает ритм звучания мира. Даже если я перестану писать, я останусь поэтом по крови – таково мое мировосприятие. Я так слышу, так воспринимаю, так чувствую. И несмотря на то, что у меня довольно развито аналитическое мышление (иначе я бы не получила юридического образования и не работала тем, кем работаю), моя жизнь – это огромное поле звучащей поэзии. И при малейшей паузе в моей голове начинает звучать текст – если не собственный, так чей-нибудь.

 

Те, кто меняет миры

— Люди, вплетенные в литературный процесс, чаще всего проходили какую-нибудь литературную школу. В моей жизни первой литературной студией стала студия автора из Новоалтайска Людмилы Снежень (Короткиной). Вообще, когда твои тексты читают и разбирают взрослые люди – то еще ощущение, словно тебя раздели и поставили на площади. Поэтому студия Валерия Котеленца, в которую я пришла позже, не стала для меня первым ударом, иначе я б не выдержала. Но сразу было ясно: попасть к человеку с таким богатым инструментарием – большое счастье для начинающего поэта. Он помогает тебе выучить ноты, знание которых дает тебе творческую свободу. И дальше ты можешь сочинять в каком угодно ритме и размере.
Еще в числе людей, на меня повлиявших, могу назвать Владимира Башунова, у которого я никогда не занималась, но он был редактором двух моих первых книг. Не передать то ощущение, когда человек, которого ты считаешь великим, особенным, вдруг обратил на тебя внимание и разрешил находиться в своем поле. Порой это впечатляет больше, чем похвала, заставляет более ответственно относиться ко всему, что делаешь. Мой последний сборник «Книга ветра» редактировала Нина Ягодинцева. Она заставила меня внутренне перестроиться, переобуться. Нина Александровна — явно человек, меняющий миры. И если ты открыт новому опыту, то такое общение развивает не только тебя.

 

Наталья Катренко. Вечерний Барнаул.